Вселенная — это разнообразие в единстве.

Оноре де Бальзак

Всю первую половину рабочей недели Саморуков проработал честно и ответственно, но как бы в полусне: мысли о части омниатома в центре планеты не давали покоя и постоянно отвлекали на себя. Осознав, что просто так от них не избавиться, Тимофей решил с кем-нибудь поговорить. Ближе всех в этот момент оказался бывший аспирант.

─ Костя, привет! Ты, тут… один? ─ Саморуков вошел в лабораторию, где у вытяжного шкафа, в изрядно заляпанном разноцветными пятнами и прожженном кислотами в не меньшем количестве мест халате с каким-то флаконом в руках стоял Костик Петров.

─ Добрый день, Тимофей Александрович! Да, все на обеде, а потом за кофе и булочками собираются: сказали на меня возьмут ─ я остался за дежурного. Где-то еще Соловьев бродит печальный: итальянцы ему в визе отказали. Обещал скоро вернуться.

─ Позвони ему и скажи, что ты идешь в хозотдел: мол, привезли новые ноутбуки, надо проверить и расписаться. Ты ж был дежурным, теперь пусть он побудет. Кстати, про компьютеры ─ это правда.

─ Супер! Мы их ждали-ждали! Но я не понял… вы пришли, только чтобы об этом сообщить?

─ Нет, я пришел, чтобы тебя выкрасть на часок. Машины на складе и никуда от вас не денутся. Звони Соловьеву и пойдем гулять.

Маршрут променада был прежним: сразу направо от главного входа в институт и далее на запад, по направлению к порту. Всё было бы идеально, но ветер с Финского залива в тот день был тепл, однако в порывах крепок, а потому уносил отдельные слова ─ подчас приходилось напрягать слух…

─ Тимофей Александрович, можно я повторю за вами, чтобы быть уверенным в том, что я правильно понимаю логику? Гигантский древний омниатом содержал немыслимое числом нуклонов ─ квадриллионы протонов и нейтронов, так?

─ Число нуклонов, по-моему, было гораздо больше. Я даже порядок ─ десять в какой степени ─ не возьмусь определить.

─ Первозданная Земля ─ это фрагмент омниатома?

─ Да.

─ И то, что осталось от этого фрагмента, сейчас находится внутри планеты, продолжая преобразовываться в обычную материю?

─ Всё правильно излагаешь. Только вот цельный ли это кусок или совокупность пока неизвестных науке химических элементов, имеющих чрезвычайно большую атомную массу, мы не знаем и можем только гадать.

─ Это не имеет принципиального значения, поскольку все необходимые условия существуют в обоих случаях!

 ─ Какие условия, Костя? И для чего?

─ Условия: высокое давление, огромная температура, наличие расщепляющихся материалов. Вы помните цифру: сколько землетрясений случается в год?

─ Врать не стану ─ никогда не интересовался.

─ Больше миллиона.

─ Пусть так, но очаги землетрясений находятся обычно на глубинах десятков или сотен километров ─ это очень-очень далеко от ядра Земли. И еще вопрос: при чем здесь осколок омниатома или то, на что он успел разделиться?

─ Землетрясение ─ это реакция твердых пород коры и мантии на процессы, происходящие ниже. А мой ответ о причинно-следственной связи таков: до сих пор не было объяснения природы землетрясений, а теперь оно есть, как есть и разгадка нелинейного расширения Земли.

─ Ты о чем?..

─ Тимофей Александрович, вы не догадываетесь, к чему я клоню?!

─ Не очень…

─ Ядерный или термоядерный взрыв!

─ Ешкин кот!

─ Конечно! Еще какой ешкин, и еще какой кот! Сравнительно небольшой взрыв провоцирует землетрясение, а более мощный приведет к воистину катастрофическим последствиям: давление внутри планеты станет столь высоко, что произойдет её скачкообразное расширение!

─ Костя, но тогда должны быть и сторонние эффекты. В первую очередь, поток эфира внутрь Земли на какое-то время непременно резко возрастет, что означает…

─ Усиление гравитации! ─ Петров уважительно посмотрел на начальника-компаньона из-под козырька бейсболки. ─ Это ж круто!

─ Что в этом крутого?

─ Тимофей Александрович, многие явления в истории Земли, да и в геофизике, остаются необъясненными. Например, гравитационные аномалии. Или взять хотя бы тех же динозавров!

─ Чего?! Кого взять?! ─ от неожиданности Саморуков чуть не поперхнулся.

─ А никто не знает, почему они вымерли! Только мелочь вроде ящериц, варанов и птичек осталась в живых. Почему спаслись лишь легонькие ─ весом не более пары дюжин килограммов? Чего не перенесли крупные виды? Может быть, именно периода увеличения силы тяжести?

─ Костя, мел-кайнозойское ─ оно же мел-палеогеновое ─ вымирание затронуло не только динозавров, но вообще-то целых две трети от общего числа живых организмов планеты! Поэтому говорить о том, что гиганты не выдержали именно скачка гравитации, наверное, можно, но для всех видов губительным мог оказаться другой фактор.

─ Какой?

─ Например, резкое повышение уровня радиации.

─ Гм, об этом сразу не подумал, но… конечно! ─ Петров восторженно подхватил пас и продолжил с еще большим энтузиазмом: ─ Мощные ядерные взрывы будут обязательно сопровождаться образованием безумных количеств нестабильных изотопов. Что в конечном счете вместе с расширением Земли приведет к выделению из её недр радиоактивных газов, лавы и зараженной воды!

─ Про лаву и газы, допустим, согласен. Но почему воды? Откуда может взяться столько радиоактивной воды?

─ Между верхней и нижней мантиями, Тимофей Александрович, существует огромный пласт или, скажем, бассейн ─ в нем воды не меньше, чем во всех существующих океанах вместе взятых.

─ Откуда она там взялась?

─ Считается, что она как бы затекла сверху ─ из океанов. Хотя, вы знаете, теперь я думаю по-другому: она образовалась, синтезировалась, недалеко от внешнего ядра или в нем, поднялась наверх в виде пара, а потом остыла и сконденсировалась в мантии. Представить себе синтез воды легко: кислород ─ самый распространенный элемент на Земле; водорода тоже предостаточно.

─ И эта загрязненная радиоактивной дрянью вода… ну, в случае катастрофического ядерного или термоядерного взрыва, выходя наружу…

─ Да, она будет всё отравлять, а еще будет меняться её химизм. Кстати, как и атмосферы.

─ Мда, гипотеза интересная ─ и звучит вполне правдоподобно, хотя и пугающе, ─ Тимофей дернул шеей. ─ Скажи, Костя, а почему ты упомянул гравитационные аномалии?

─ Они же масконы ─ массовые концентраты. Последнее определение, правда, чаще используют применительно к Луне. Были попытки их объяснения наличием под поверхностью планеты залежей пород с более высокой плотностью, или, наоборот, пустот. Но очень уж подозрительно аномалии гравитационного поля Земли в большинстве случаев совпадают с областями разломов в её коре.

─ И?..

─ Вот мне и подумалось: ведь ядро не обязано быть идеально сферическим, правда?

─ Костя, я думаю, что оно и не может таким быть.

─ Значит, могут наличествовать выпуклости и возвышенности ─ как холмы или горы ─ с большой площадью и высотой, и они…

─ Они ближе к поверхности и активно тянут в себя эфир?

─ Да, или наоборот ─ несколько менее активно. Вот и разгадка наличия этих линий и пятен земных гравитационных аномалий или масконов на Луне: они всего лишь повторяют рельеф ядра!

─ Это нужно обдумать…

Обратный путь к институту занял значительно меньше времени ─ то ли из-за того, что разговор пошел на темы, не требующие концентрации внимания (вроде новостей европейской политики или неожиданных достижений Петрова на уроках танцев), то ли из-за теперь попутного ветра, дующего в спины.

Лишь у самой проходной Саморуков вернулся к тому, с чего началась беседа ─ он спросил:

─ Костя, как ты думаешь, что будет, если энергия термоядерного взрыва ─ по любой причине ─ намного превысит ту, что способна вызвать очередной этап расширения планеты?

─ Земля повторит судьбу Фаэтона.

─ Это из мифологии?

─ Мифологии? Да, такой миф есть: неумелое и опасное управление солнечной колесницей привело к тому, что её вместе с возницей, которого и звали Фаэтоном, пришлось уничтожить ─ это сделал Зевс. Только я о другом Фаэтоне ─ о планете.

─ Где она находится? В нашей солнечной системе я такой не знаю.

─ Она гипотетическая, планета Ольберса. Или Фаэтон. Своё второе имя она получила благодаря мифу о неумелом вознице: вероятно, подошла слишком близко к другой планете. Древние греки считали, что к Земле.

─ А где был этот Фаэтон?

─ Там, где сейчас пояс астероидов ─ между Марсом и Юпитером.

─ А-а-а, я понял, но… послушай, там же есть Церера, и Юнона, и Веста!

─ Еще Паллада, Астрея, Флора и прочий мелкий хлам ─ сотни тысяч объектов. Как бы то ни было, но есть версия, что всё это в совокупности ─ части некогда единой планеты.

─ Которая… ─ неприятное, тянущее и холодное ощущение возникло у Саморукова в области подложечки.

─ Взорвалась. И, судя по различиям химического состава болтающихся на орбите вокруг Солнца астероидов (силикатных, углеродистых, металлических), она мощно бабахнула изнутри ─ так, что даже оболочки планеты, как луковая шелуха, отделились друг от друга, раскололись и полетели кто куда своими дорогами. Я думаю, что гравитационное воздействие более массивного объекта разорвало ядро Фаэтона на части ─ поэтому и произошел взрыв апокалипсической силы.

─ Час от часу не легче!

«Отлично поговорили: я хотел угомонить свои мысли насчет части омниатома в центре Земли, а получил обратное ─ теперь думаю о миллионах ядерных взрывов, происходящих в ней каждый год! Черт! И что же это получается?! А получаются два взрыва каждую минуту! И не где-нибудь, а там, у меня под ногами!» ─ Тимофей сидел в своем кабинете и глядел на пустую чашку: заварить кофе он почему-то не удосужился.

«В детстве я боялся ядерной войны… Облачка предзакатные сиреневые, видишь ли, меня пугали… А на деле что?! Это безобразие, оказывается, происходит в недрах Земли всю мою жизнь и не думает прекращаться! Атомный взрыв каждые тридцать секунд! И что я с этим знанием буду делать?.. Точно не свихнусь?.. Нет, теперь я взрослый! Теперь я солидный ученый, опытный. Других учу уму разуму ─ я сдюжу. Только вот, как бы себя так ловко сейчас обмануть и успокоить, а?..»

Рулада телефонного звонка отвлекла Саморукова от попыток наивной аутопсихотерапии.

─ Саморуков. Я вас слушаю.

─ Привет, Тима! Уже шесть. Домой идешь? Мне нужно с тобой поговорить! ─ Штернлихт была кратка и, без сомнений, не в себе ─ она практически шипела.

─ Маша, привет! Да, пошли ─ с удовольствием пообщаюсь на любую тему! ─ Тимофей выпрыгнул из кресла и начал собираться к выходу.

«Очень кстати! О чем угодно хочу говорить, кроме омниатома и строения Земли!»

Августовский вечер был замечателен: солнечно, тепло, порывистый западный ветер стих едва ли не до полного штиля. Даже машин не слишком ─ на Измайловском нет ни пробок, ни хотя бы малых заторов у светофоров. Саморуков ждал Машу на тротуаре рядом со входом в главное здание института и нарочито глубоко и размеренно вдыхая летний воздух, смотрел наверх ─ пролетевший недавно самолет оставил за собой в небе причудливый инверсионный след, похожий на запись какой-то длинной фразы азбукой Морзе…

─ И чего там такого ты увидал? Самолет уже улетел, едрён батон! ─ Штернлихт, внезапно оказавшаяся рядом, быстро вычислила направление взгляда Тимофея.

─ А след остался: красивый, необычный, забавный. Любуюсь, расслабляюсь.

─ Ясно. Если ты с этим закончил, то пойдем ─ мне надо тебе пожаловаться.

Саморуков еще раз глубоко вдохнул, медленно выдохнул, а затем улыбнулся:

─ Начинай. Я готов ─ всяко лучше мыслей о несусветных субстанциях и взрывах.

─ Что?

─ Ничего, просто автершок. Забудь. Итак, на кого ты собираешься мне пожаловаться?

─ На старую, упрямую, тупую и наглую козу ─ на Любовь Михайловну!

Выражения такого рода были не приняты в их разговорах (особенно в отношении близких людей), что заставило Тимофея нахмуриться и возмутиться:

─ Маша, полегче, пожалуйста. Грубости-то зачем?

─ А как мне еще выражаться, Тима?! Знаешь, что случилось?!

─ Ты сперва расскажи, а потом будем ругаться, хорошо?

─ Я с тобой не ругаюсь.

─ И на бабушку пока не надо. Сначала объясни.

─ Ладно… объясняю: я начала помогать им с ремонтом, грузовичок и рабочих для вывоза снятых обоев подогнала… Помнишь?

─ Помню.

─ Так вот… Потом мы с этой… бабушкой раза три поговорили ─ какие-то общие моменты обсудили, трали-вали, но затем… Ты себе не представляешь! Она мне выдала техническое задание на семи листах, написанное убористым, аккуратным почерком ─ всё по пунктам: что сделать, когда, какие материалы нужны…

─ Ха, молодец Любовь Михайловна! ─ рассмеялся Саморуков. ─ Серьезно подошла к делу!

─ И в этом задании, Тима, много чего: роспись по сырой штукатурке, лепнина, фальш колонны, портик греческого храма. А вместо потолка ─ звездное небо на световодах с компьютерным управлением: чтоб звезды ─ как настоящие ─ меняли своё положение в зависимости от месяца года!

─ Ух ты, круто! Я бы такое в детстве точно хотел. Бабушка у Кости молодец!

─ А ты знаешь, какова себестоимость?! Даже если без накруток, так как делать будет контора Николая, это стоит целое состояние!

─ Ну, тогда, согласен. Можно, наверное, возмутиться по поводу ваших больших расходов… ─ Саморуков неуверенно пожал плечами.

─ Думаешь, мне денег для внуков жалко?! Совсем обалдел! ─ Штернлихт локтем сильно толкнула Тимофея под ребра.

─ Э! По-моему, это ты обалдела! Не толкайся ─ больно же!

─ Ой, прости, я не хотела… ─ Маша остановилась и схватила Саморукова за руку. ─ Постой, пожалуйста, Тима! Извини дуру ─ это всё нервы предклимактерические!

─ Ладно, проехали… Так в чем дело, если не в деньгах?

─ Дело в деньгах, но не в наших, а в её!

─ Это как?..

─ Любовь Михайловна просит организовать работы по техзаданию, но платить хочет сама! Я не могу её отговорить: уперлась ─ и всё тут!

─ Гм, Костя говорил, что она много лет копила на ремонт гаража-сарая на даче, забора, остекления теплиц и чего-то там еще… Это те самые деньги?

─ Да, они.

─ Тогда существует элементарное решение проблемы. Ты знаешь, когда Любовь Михайловна заканчивает свой дачный сезон?

─ Наверное, в октябре. Да… точно в октябре: она хвасталась урожаем и в конце сентября собирается вывозить консервы.

─ Тогда и начнете.

─ Что мы начнем, Тима?! Ремонт в детской? Так он уже практически идет!

─ По-тихому за свой счет сделаете на даче всё то, на что Любовь Михайловна копила (Костя объяснит и покажет: он мне рассказывал). А она пусть заплатит за колонны, портик и красивое мультимедийное звездное небо для правнука или правнучки.

─ Тимка, ты ─ супер! Дай поцелую! И это… ну, чтоб ты знал ─ размечать созвездия и планеты на потолке взялась Наташа…

«Наташа заинтересовалась звездным небом? Это что-то новенькое… Почему и зачем? Во время нашей последней встречи мы с ней говорили про омниатом и про то, что происходило с Землей в ходе её эволюции от дикого куска первозданной материи до современной нам планеты ─ с морями, горами, лесами и прочим. Звезды мы не упоминали, лишь я про галактики чего-то ляпнул… Но всё же…»

Назначать прогулку для выяснения причин внезапного интереса Наташи к звездам времени не было: до свадьбы оставалось меньше двух недель; на выходные назначены финальные примерки нарядов и генеральная репетиция в клубе, поэтому Тимофей решил пойти другим путем ─ после выпускной, как он её назвал, тренировки Саморуков предложил девочке пройтись и немного поболтать, она не отказалась.

─ Мне тут мама Ани рассказала, что ты взялась за дизайн звездного потолка в детской комнате на Гороховой. Можно поинтересоваться, почему?

─ Тимофей Александрович, да, взялась, и всё, как всегда, просто! ─ улыбнувшись, ответила Наташа. ─ Когда-то я хотела, чтобы папа сделал такой потолок в моей собственной спальне, но он возразил, отметив, что это будет плохо сочетается с общей концепцией оформления комнаты.

─ Не знаю, по-моему, звездное небо может сочетаться с чем угодно, Наташа.

─ Я так и сказала (даже обиделась!), но потом поняла, что папа прав ─ это было бы аляповато и, наверное, очень скоро бы мне надоело.

─ Почему бы надоело?..

─ Тогда мне было меньше лет, но я ж росла.

─ И ты решила, что несколько лет погоды не сделают?

─ Ага, а вот малышу ─ тому, что родится у Ани и Кости, ─ это звездное небо еще долго-долго будет в радость. И я попутно развлекусь ─ поизучаю созвездия, светимости звезд, их положения на небе: не получила в подарок когда-то, а теперь займусь уже на другом уровне ─ с пониманием!

─ Ясно… Хотя, если честно, я думал, что твой новый интерес как-то связан с темой омниатома и его осколков. Звезды ─ они ведь такие же осколки?

─ Конечно, они тоже осколки, только очень большие! Вообще астрофизика мне пока мало знакома: есть, конечно, вещи, которые очевидны, а остальное ─ сплошные загадки!

─ И что это за вещи, которые для тебя очевидны, Наташа?

─ Во-первых, про возраст звезд. Говорят, что они формировались не одновременно ─ есть те, что старше, а есть и молодые: Сириусу около двух сотен миллионов лет, Веге ─ три сотни, а Солнцу ─ больше четырех миллиардов! Как это объяснить, Тимофей Александрович?

─ Если представить, что космологи правы, тогда после Большого взрыва, разлета кварк-глюонной плазмы и образования атомов объекты физического мира должны были бы начать формироваться приблизительно одновременно? Ты об этом?

─ Конечно! Однако возраст у звезд все-таки разный! И чтобы выйти из этого затруднительного положения, ученые придумывают диковинные штуки ─ гравитационную неустойчивость сказочных молекулярных облаков, принципы быстрого и медленного сжатия. Всё очень сложно и запутанно ─ тысячи формул!

─ Наташа, а если звезда ─ это осколок омниатома, то…

─ То всё гораздо проще ─ работает механистическая модель: день рождения звезды ─ это дата последнего соударения фрагмента омниатома с соседними. И нет нужды в изобретении хитрых этапов формирования протозвезд!

─ Логично… ─ Тимофей утвердительно и признательно кивнул. ─ О, у меня еще есть вопрос: чем всё же звезда принципиально отличается от планеты?

─ Только объемом кружева из узелков-трилистников в ней.

─ А сияние звезд? Планеты так не умеют излучать.

─ Поток эфира, идущий вглубь будущей звезды, чрезвычайно плотен и быстр. Со всех сторон он сильно-сильно сближает новенькие ядра элементов, которые отпочковались от фрагмента омниатома, и они снова начинают объединяться: термоядерные взрывы перестают быть редкими и в разных местах, а становятся единым непрерывным процессом ─ молодое солнце зажигается! Юпитер, например, тоже мог бы стать звездой, но ему для этого не хватило объема.

─ И у нас была бы двойная звездная система?

─ Солнце-Юпитер, да. Только гигантская планета не смогла разжечь сплошную термоядерную топку, хотя очень велика. А вообще с термоядом как раз и связана вторая очевидная мысль ─ о проблеме железа.

─ Что это за проблема?

─ Считается, что всё вещество Вселенной ─ атомы любых элементов ─ рождается в звездах. Однако расчеты показывают, что при звездном термоядерном синтезе образование ядер тяжелее железа невозможно.

─ Тогда откуда они взялись в природе? Те же медь, цинк, никель, серебро и золото, например?

─ Официальная наука говорит о том, что ядра тяжелее железа синтезируются в результате взрыва сверхновых.

─ Сверхновых звезд?

─ Круто, правда? ─ Наташа нарочно округлила глаза.

─ Разве где-то поблизости от нас была сверхновая?

─ О таком нигде не пишут, Тимофей Александрович, и вероятность мизерна: те же академические ученые говорят, что взрывы сверхновых относительно редки ─ пару раз в столетие в расчете на целую галактику.

─ Тогда откуда у нас здесь, прямо под носом ─ в Земле ─ вся таблица Менделеева? Как это возможно?

─ Ответ очевиден: либо в каждом-каждом уголке Вселенной когда-то была своя сверхновая (что звучит до ужаса странно, верно?), либо работает другой механизм.

─ Какой?

─ При распаде омниатома могут образоваться любые элементы, даже те, о которых мы еще, может быть, не знаем ─ никаких ограничений нет. Тимофей Александрович, вы слышали про Полигимнию?

─ Нет. Это из очередного мифа?

─ Имя из мифа, наверное, но его содержания не знаю ─ я сейчас про астероид.

─ Астероид? Из тех, что летают по орбите между Марсом и Юпитером?

─ Ага, там их много разных, но Полигимния особенная.

─ Чем же?

─ Во-первых, её орбита ─ самая вытянутая среди всех астероидов и проходит недалеко от Земли, а во…

─ Извини, Наташа, что перебиваю ─ Полигимния может значительно сблизится с Землей?

─ Да, и раньше сближалась. Почему вы спросили?

─ Я вспомнил рассказ Кости про гипотетическую планету Фаэтон ─ прародительницу пояса астроидов, которая взорвалась из-за того, что слишком близко подошла к другому небесному телу ─ в греческом мифе этим телом была как раз Земля.

─ Занятно, я не знала… Так вот, во-вторых, Полигимния, в целом как объект, по оценке ученых, имеет удивительно высокую плотность. Не угадаете какую!

─ Как ртуть?

─ Нет, еще больше!

─ Тогда возьмем вещества с самым высоким значением этого показателя: это осмий и иридий. Плотность астероида как у них?

─ В три раза больше! Семьдесят пять грамм на кубический сантиметр ─ такой плотности не имеет ни одно из веществ! Тимофей Александрович, Полигимния состоит из химических элементов, неизвестных человечеству! А если учесть ваши слова про Фаэтон, то может быть, она ─ это часть ядра взорвавшейся планеты!