Тот, кто работает руками, — рабочий.
Тот, кто работает руками и головой, — мастер.
Тот, кто работает руками, головой и сердцем, — художник.

Франциск Ассизский

Следующий час за обеденным столом прошел почти без разговоров: все были заняты едой, а редкие комментарии Тимофея ─ в основном восторженные ─ тоже касались только её.

Когда с основными блюдами было покончено, настала пора десерта и кофе. Саморуков по достоинству оценил свежеприготовленный эспрессо из эфиопской Арабики, а главное, шоколадно-ореховый торт «Капрезе», выпеченный Наташей и Еленой по классическому итальянскому рецепту, то есть вовсе без муки.

─ Спасибо большое, всё было очень вкусно и, что не менее важно, великолепно подано. Признаюсь, долгие годы я считал себя знатоком итальянской кухни и думал, что могу всё сделать на пристойном уровне, но сегодня убедился в обратном: мне есть чему у вас поучиться. И это ─ не просто комплимент, это ─ признание вашего мастерства. Браве!

─ Тимофей Александрович, мама готовит не менее круто, чем разбирается в лекарствах! Сегодня была Италия, но мама знает еще и французскую, испанскую, тайскую кухни! А еще японскую изучает ─ это будет обалденно вкусно! ─ по тому, как Наташа это произнесла, чувствовалась не только гордость за кулинарные умения матери, но также и трогательная вера в могущество её таланта.

─ Спасибо, Наташа! Ты меня так расхвалила, что я аж покраснела! ─ мягко и негромко рассмеялась Елена. ─ А ты-то своими работами не хочешь похвастаться?

─ Мама, я честно сказала! И… какими моими работами?

─ Твоими куклами. Покажи Тимофею Александровичу мастерскую. Расскажи, с чем и как ты работаешь. По-моему, это интересно.

─ Мама, но мастерская, она…

─ Наташа, это же не будуар. Чего стесняться?

─ Тимофей Александрович, вам взаправду будет это интересно?

В вопросе девочки Саморуков уловил намек на просьбу отказаться от визита в «мастерскую», но, моментально вспомнив напутствия Марии Генриховны, поступил иначе.

─ Конечно, Наташа! Более того, если я буду предлагать Ане знакомство, я должен что-то рассказать о твоем творчестве, верно?

─ Гм… да, логично. ─ Наташа вышла из-за стола. ─ Тогда пойдёмте в папин кабинет… ну, теперь нашу с мамой мастерскую.

─ Уже спешу, ─ Тимофей вежливо, не в меру галантерейно, улыбнувшись и кивнув Елене, отложил в сторону плотную, с причудливой вышивкой, матерчатую салфетку…

─ Я ничего не знаю о куклах. Наташа, какими они бывают?

─ Если обобщать, то либо игральными, либо куклами-моделями. Вот сюда, пожалуйста. Проходите, только сильно не удивляйтесь, ладно? Это папа так стильно и на вид жестко придумал, но оно всё функционально и очень удобно для работы ─ я это обожаю!

Перешагнув через порог комнаты, в которую его привела Наташа, Саморуков в буквальном смысле обмер ─ настолько его поразило увиденное: мастерская оказалась такой же огромной, как и гостиная, комнатой, но вместо клубного спокойствия, плавности линий, классичности и респектабельности, здесь царил необузданный и в чем-то даже агрессивный хай-тек…

Белые, или почти белые, поверхности стен, половых досок и потолка, в который были встроены, переплетенные совершенно удивительным и прихотливым образом ленты тусклых светильников; огромный белый же шкаф у боковой стены; не менее впечатляющий своими размерами стол, опирающийся на ножки из матированной стали и смещенный влево относительно центра комнаты, над которым на шарнирных конструкциях висели странные лампы с отражателями. В отдалении ─ другие, похожие, но уже не столь крупные, столы с каким-то оборудованием и техникой, совершенно незнакомой Тимофею; таких же светлых тонов поверхности множества передвижных тележек и тумб; полдюжины расставленных в разных местах и лишенных подлокотников рабочих кресел с белой крестовиной и каркасом, но с чёрными сиденьями и спинками. И между всем этим ─ поблескивающие своими гранями, стеклянные, двухметровой высоты, столбы с чем-то темным внутри…

─ Это… мастерская? ─ сипло и тихо произнес Саморуков. Ему хотелось добавить, что это помещение было больше похоже на леденящую кровь биологическую лабораторию из какого-нибудь фантастического фильма, но сдержался: ─ Даже в нашем институте таких… суровых нет.

─ Тимофей Александрович, ваше первое впечатление ─ оно лишь из-за геометричности дизайна и его черно-белой основы, ─ скороговоркой и явно не без толики удовольствия от произведенного на Саморукова эффекта пояснила девочка. ─ Давайте я всё включу, и тогда вы поймете. Вот, смотрите!

Наташа щелкнула тумблерами на настенной панели возле двери, и комната преобразилась: потолочные ленты-светильники засияли как новогодние украшения на центральных улицах Питера; мрачные стеклянные столбы превратились в яркие и пестрые цветные витрины, замечательным образом одновременно дополняющие интерьер, но и разбивающие его строгость; на полу вокруг столов и столиков появились островки теплого света, визуально выделяющие и делающим уютным каждое рабочее место. Большущий шкаф перестал быть прямоугольной подавляющей глыбой ─ его периметр и ручки ожили переливающимися веселыми огоньками, а цветная, подсвеченная изнутри композиция на противоположной стене отразилась в полуматовых створках шкафа чудным, завораживающим узором.

─ Обалдеть! ─ это было единственное, что смог произнести Саморуков.

─ Раньше, как я говорила, здесь был кабинет папы, но потом, уже в Германии, он это придумал и нанял фирму, которая всё обустроила. Давайте подойдем к машинам: они здесь ─ главное.

─ Хорошо, ─ выходя из состояния оцепенения, Тимофей сделал пару шагов, но остановился. ─ Наташа, меня всё еще немного пугают лампы над большим столом и вот там справа ─ те, что свисают с потолка на шарнирах… Они что такое?

─ О, это папина гениальная идея! Они ─ переделанные умельцами лабораторные светильники: дают плотный направленный поток света, ими удобно пользоваться, так как все регулируется ─ положение над столом, его высота, наклон отражателя, яркость и даже цветовая температура.

─ Цветовая температура? ─ Саморуков сдвинул брови: «А правильно я подумал-то про лабораторию!»

─ Да, иногда это важно. Особенно когда работаешь с разноцветными и объемными материалами. Это как с подсветкой микроскопов ─ ну, там всякие светофильтры. Только здесь они не нужны ─ придумано программное управление. А вместо микроскопа… вот, ─ девочка подошла к одной из перекатных тумб, выдвинула верхний ящик и достала из него странной конструкции очки: на обычного вида оправе крепились как будто окуляры от театрального бинокля. ─ Это супер-лупа! Дает четырехкратное увеличение и почти ничего не весит! Микроскоп тоже есть ─ бинокулярный, МБС. Но я им редко пользуюсь.

─ МБС? У меня такой есть, «девятка».

─ Наш ─ «десятка», еще с советским знаком качества, ─ зачем-то хихикнула Наташа, ─ но пойдемте к машинам.

─ Эти МБСки лучше большинства новых, из тех, что… ─ хотел было оскорбиться за любимую игрушку Саморуков.

─ Я знаю, папа предлагал купить новый японский или американский, а я настояла на МБС, и смеюсь я по другому поводу: как мы с мамой этот микроскоп искали! Почти полгода в выходные ездили по всем объявлениям, но у продавцов было одно никчемное старье. В итоге мы нашли в идеальном состоянии ─ с хранения! Там, правда, серийный номер был зачем-то затерт. Наверное, гравером работали, ─ снова хихикнула Наташа, ─ а в паспорте номер просто замазали маркером.

─ И вы не смутились?

─ Чему?

─ Тому, что номер не читается.

─ Прикольно, да?! И какая разница? Юстировка была не сильно сбита ─ её нам поправили, а скидка, которую дал продавец, все расходы покрыла.

─ Ну, тогда, наверное, соглашусь ─ удачная сделка, ─ Саморуков, сам того не поняв, почему-то не стал развивать тему и даже мысленно осуждать Елену и её дочь за осознанную покупку скорее всего краденного прибора. ─ Итак, ваши машины… Они для чего?

─ Они ─ наш швейный цех… ─ Наташа указала на несколько подсвеченных снизу столов в дальнем правом углу комнаты, близко сдвинутых друг к другу.

─ Швейный цех?

─ Мама в шутку так называет эту зону в мастерской, потому что здесь стоят профессиональные швейные машины. Четыре штуки, плюс два оверлока.

─ Четыре швейных машины?!

─ Ага. Прямострочная, плоскошовная, подшивочная и скорняжная ─ это минимальный набор для настоящего ателье. Можно еще докупить пуговичную и машину для петель, но я для этого обхожусь бабушкиной бытовой ─ очень хорошей. И, конечно, вон еще, смотрите, гладильная доска с нагревом, отсосом, встроенным парогенератором и утюгом.

Тимофей не понял, зачем всё это нужно, если говорить о нарядах для кукол, но продолжил аккомпанировать рассказу необычного ребенка:

─ Серьезный подход. А другие приспособления и всякое такое?

─ Часть хранится в тумбах, другая ─ в шкафу. Так… ─ Наташа открыла одну из створок шкафа: ─ Здесь всё для обуви ─ кожа, приспособы для её полировки и обработки, настоящий фирменный Токоноле, воск, клей разный, нитки вощеные. Люверсы диаметром от одного до трех миллиметров, ручные установщики для них и дыроколы. Заклепки такие же маленькие, специальный пресс для них. А еще всякие противоударные коврики, иглы.

─ А подошвы для кукольной обуви?

─ Я их, как и колодки, печатаю на 3D-принтере ─ он там, в левом дальнем углу, где компьютер, ─ девочка махнула рукой в сторону стола с гигантских размеров монитором (или моноблоком?) в белом корпусе и схожем с ним по стилю каким-то стеклянным ящиком ─ видимо, тем самым принтером. ─ На нем я еще делаю всякие украшения, типа колечек, кокошников, обручей. Можно печатать и что-нибудь для кукольного домика, типа мебели: стульчики, полочки, шкафчики, качельки, качалки, но этого я не умею, да мне это и неинтересно особо. Мне нравится другое ─ шить для кукол платья, костюмы; иногда могу позаниматься прическами ─ перепрошить волосы, например.

─ Гм… это как?

─ Ну, если кукла игральная, а не коллекционная, то волосы у неё чаще всего синтетические ─ выглядят ужасно. Спасает или перепрошивка ─ замена на овечью или козью шерсть, или парик из трессов ─ крашенных прядей. Работа трудоемкая и долгая, но зато выглядит потом шевелюра, как настоящая ─ оно того стоит. Это, ─ Наташа вытянула из матерчатой скрутки устрашающего вида иглу длиной сантиметров в пятнадцать, ─ основной инструмент для перепрошивки: берете голову куклы и в неё вот эту иглу…

─ Жуть какая! ─ Саморукова рефлекторно передернуло.

─ Это еще ничего ─ просто инструмент! ─ рассмеялась Наташа. ─ Но некоторые делают кукол с волосами… не угадаете! Их владельцев, или их собственных матерей! Представляете?!

─ Нет! Это же вуду или… что?..

─ Не знаю, ─ девочка развела руками. ─ Просто факт. Смотрите, а здесь у меня кружево, пуговицы, цепочки, колечки соединительные и фурнитура для сумочек, цепочки, застежки. И кисточки, сухая пастель, акриловые краски, акварельные карандаши, клир для рисования кукольных лиц, еще есть глаза на замену, ресницы…

─ Ого! Не думал, что столько всего нужно иметь в хозяйстве!

─ Конечно, много разного нужно. Я вам сейчас покажу результат ─ поглядите, ─ Наташа сняла с полки объемную серую картонную коробку, перенесла её на большой стол и открыла крышку: ─ Тут в основном заготовки, но есть, например, и почти готовая обувь. Так… где они? Вот! Что-то такое получается, если потрудиться и потратить время…

Глядя на две пары кукольной обуви, легко умещавшихся на узких Наташиных ладонях, ─ миниатюрных черных ковбойских сапожках, расшитых серебристыми нитями, и совершенно по-настоящему выглядящих песочного цвета ботиночках-хайкерах ─ Тимофей не смог скрыть искреннего восторга.

─ Это просто фантастика! Как ты это делаешь?! Я свои-то штиблеты при необходимости не могу заклеить аккуратно, не извозюкав их клеем! А зашить даже не пытаюсь!

─ Моей заслуги в этом, наверное, немного. Просто папа ─ художник, а мама ─ провизор.

─ Ты думаешь, это про гены?

─ Нет… Это про воспитание и перенимаемые подходы родителей к работе. А вообще я об этом не думаю ─ я сильно стараюсь и делаю так, как мне видится красивым и логичным. А тут, ─ Наташа оставила коробку на столе и, вернувшись к шкафу, открыла другую его створку, ─ кожа, ленты и ткани в огромном количестве: у меня своих вещей меньше, чем материалов для кукольной одежды…

─ Наташа, а почему куклы тебя так зацепили?

─ Тимофей Александрович, многие люди почему-то считают, что куклы ─ это модная забава, хотя исторический факт состоит в том, что они всегда были с нами: ни один этнос в мире этого не избежал.

─ Ни один этнос?

─ Обрядовые куклы. Они ─ первоисточник.

Саморуков почесал висок и задумался: «А так ведь и есть! Обереги… талисманы… русские Мокридины, Кувадки и Веснянки».

─ Не спорю, но сейчас?..

─ Наверное, для каждого что-то свое. Не поверите, я ведь никогда не играла в куклы и не играю. Я к ним ─ не своим, конечно, а вообще ─ отношусь как к произведениям искусства. Выбираю красивых, пересаживаю на подвижное тело, чтоб были, как настоящие, и наряжаю. Вот этим можно любоваться. Собственно, по этой же причине мне нравятся и авторские куклы: старинные из фарфора или современные из полимеров. И ватные игрушки, но только очень высокого качества. А плангонология, например, точно не моё.

─ А что это?

─ Коллекционирование кукол.

─ А те куклы, что в ваших сказочных стеклянных витринах?

─ Вон в той, самой дальней, стоят как раз авторские ─ это подарки родителей, бабушки с дедушкой. А остальные ─ это модели, на них уже сделанные мной платья, обувь, прически. Они ─ ООАК.

─ Не понимаю… ─ Тимофей мотнул головой.

 ─ One of a kind. Единственная в своем роде ─ берете фабричную куклу, а потом полностью её переделываете.

─ Наташа, а с чего всё началось? У тебя есть любимая, или… не знаю, первая кукла? ─ Саморукову было трудно подстраиваться: в его-то жизни кукол никогда не было ─ батарейки, спички, камушки и магниты в карманах; сестер нет, только он, сын.

─ Моя любимая кукла? Она там, у машин ─ чтобы всегда её видеть, когда работаю, ─ девочка прошла к «швейному цеху», открыла ближайшую к нему витрину, а затем бережно взяла в руки куклу с длинными светло-русыми волосами и огромными, грустными зелеными глазами.

─ Это платье в стиле кантри?

─ Да, я его недавно сшила. Красивая, правда? Как вам её глаза? Я их очень долго искала ─ именно такого оттенка…

─ На твои похожи. Задумчивый взгляд или… серьезный?

─ Я это чувствую как-то, но говорить о таком не умею ─ то ли странная эмоция, то ли мысль: «Посмотрим, что будет… Хотя всё это уже было…. Только вот не помню…» Что-то такое…

─ То есть это даже не задумчивость, а некое ощущение знания, которое где-то есть, но недоступно для собственного понимания?

─ Да, вроде того.

─ Интересно… Наташа, а имя у неё, этой куклы, есть?

─ Лонни. Это корейская кукла, подростковый молд. Мне её давно подарили, а четыре года назад я начала для неё шить. Теперь все новые наряды сперва на ней проверяю: если хорошо, то всем другим тоже подойдет.

─ У тебя очень круто и… выразительно получается. Уверен, вы с Аней поладите и подружитесь.

─ Я одну интересную мысль до конца додумать не могу, но точно знаю, что в куклах и в отношении людей к ним есть что-то очень важное, как, например, вот в этом, ─ девочка поставила куклу в витрину, закрыла её створку, а затем быстрыми шагами подошла к Саморукову почти вплотную, взяла его за руку и практически силой повела к противоположной шкафу стене:

─ Что вы можете сказать про этот коллаж?

─ Гм… интересная картинка, ─ Тимофей не разбирался в современном искусстве, поэтому был сдержан в своих оценках, ─ а в основе лежит один и тот же элемент? Узел-трилистник, верно?

─ Он самый.

─ Это твой папа придумал?

─ Нет. Я нашла подходящий рисунок в интернете, наложила разные фильтры в редакторе, потом свела результаты вместе ─ девять на одном листе. Только и вы правы: папе показывала, он одобрил. Затем мы заказали в одной фирме изготовление панно ─ стекло, печать, подсветку.

─ Выглядит стильно. А какой за этим ─ каждым отдельным узлом или, не знаю… всеми вместе ─ кроется смысл?

─ Полностью, как взрослый ученый, я сформулировать гипотезу пока не могу, но это связано со строением материи и эфиром.

─ С эфиром? Речь идет о мировом эфире? О той среде, которую некогда считали основой Вселенной? ─ Саморуков понял, что тема разговора резко меняется, а потому заставил себя быть очень внимательным. ─ Прости, но теперь известно, что никакого эфира нет.

─ Эфир, Тимофей Александрович, есть, а доказательство его существования лежит в вашем кармане.

─ Это как? Фигурально? Или… что ты имеешь в виду?

─ У вас ведь не кнопочный телефон, а смартфон? И он лежит в каком-то из ваших карманов?

─ Да, не кнопочный. В кармане пиджака лежит.

─ Картографические приложения на нём установлены, позиционирование включено?

─ Конечно. Я часто езжу по Питеру на велике, поэтому, да, и карты есть самые разные, и спутниковое позиционирование не отключаю.

─ Значит, каждый раз, когда ваш телефон получает от спутников информацию, а потом рассчитывает ваше местоположение, он тем самым доказывает существование эфира.

─ Наташа, были проведены эксперименты, например…

─ Опыт Майкельсона-Морли, потом другие подобные и еще более точные, ─ не дав Тимофею договорить, продолжила за него Наташа.

─ Именно! И там до какого-то немыслимого знака после запятой всё было чисто ─ ученые не обнаружили ничего, что свидетельствовало бы о воздействии на измерительную систему эфира, через который якобы движется Земля ─ так называемого «эфирного ветра» нет!

─ Тимофей Александрович, вы помните, как в этих опытах были сориентированы интерферометры? Ведь все они располагались…

Голос Елены, внезапно появившейся в дверном проеме, прозвучал для слуха Тимофея непривычно энергично и как-то очень по-деловому:

─ Прошу прощения, что на секунду вклиниваюсь в вашу беседу, но меня срочно вызывают в аптеку ─ ничего страшного, однако…

─ Мама, кто-то заболел, и тебе опять придется без выходных работать каждый день в две смены… ─ в том, как Наташа произнесла эти слова, не улавливалось возмущения или даже недовольства ─ скорее грусть и сочувствие.

─ Нет, технические проблемы ─ отключился свет, ругается сигнализация, приехала охрана ─ ждут заведующую. Это ненадолго ─ на час-полтора, но надо идти, а вы, пожалуйста, продолжайте. Наташа, торт в холодильнике, сваришь еще кофе?

Тимофей среагировал моментально:

─ Лена, спасибо, но мне, право, неловко ─ я понимаю, что вы мне доверяете, и это для меня очень ценно, но лучше мне выйти вместе с вами. А договорить мы сможем и в другой раз. Наташа, вот моя визитка ─ там указаны и личная почта, и номер мобильного, к которому привязаны мессенджеры.

─ Спасибо, ─ девочка приняла карточку и бегло изучила её содержание, ─ Тимофей Александрович, я сегодня же отправлю вам сообщение. Но… ведь вы к нам еще придете?

─ Я… ─ Тимофей сперва замешкался, а затем хотел было начать изображать смущение, но не успел.

─ Мы вас приглашаем! Да, мама? ─ Наташа повернулась к матери. ─ Лучше разговаривать, а в переписке всё не так. Это было бы как с папой ─ сообщения, сообщения, сообщения, но… не общение.

─ Тимофей Александрович, конечно, мы вас приглашаем. Может быть, вам это предложение не понравится, но всё же: не согласитесь ли вы в какой-нибудь из выходных дней ─ субботу или воскресенье ─ съездить с нами на дачу в Рощино? Наташа давно туда просится. И с нашим «Бьюиком» познакомитесь, ─ улыбка Елены и её женское обаяние, включенное в этот момент, видимо, на полную, не дали Саморукову ни малейшего шанса на то, чтобы отказаться.

─ Конечно, спасибо, я с удовольствием составлю вам компанию. И в Рощино давно не был ─ интересно, как там сейчас? ─ Саморуков невольно соврал дважды: на старых машинах он ездить опасался и всячески этого избегал, а в Рощино был всего две недели тому назад, в дни майских праздников, ─ чтоб покататься на велосипеде, да и просто подышать свежим весенним воздухом. ─ А ваша дача в Нижней или Верхней Райволе?

─ Ура! Поедем втроем! ─ радостно выкрикнула Наташа, но затем начала быстро и как будто беспокойно переводить изучающий и озабоченный взгляд с Саморукова на мать и обратно.

─ Дача в Нижней, в русской Райволе ─ это отдельная история, и мы вам её обязательно расскажем, ─ добавила Елена. ─ А сейчас я быстро переоденусь и побегу, ладно?

─ Лена, мне… вас проводить до аптеки? ─ прерывать разговор с Наташей на интересную, пусть на первый взгляд и нелепую, тему Тимофею не хотелось, но так скоро расставаться с Еленой показалось вовсе солоно и грустно.

─ Спасибо, Тимофей Александрович, но теперь уже я вынуждена вас поблагодарить за предложение и отказаться: мне прямо сейчас придется по телефону выяснять подробности происшедшего у коллег и инженеров ─ надо поскорее узнать главное… ну, чтобы отпустить ребят из охраны.

─ Конечно, я понимаю: вы ─ начальник, на вас лежит ответственность, поэтому не настаиваю… Что ж, Наташа, до свидания, жду от тебя тестовое сообщение, я сразу же отвечу. С Костей и Аней переговорю при первой возможности ─ послушаю об их планах на следующие выходные.

─ Тимофей Александрович, здόрово! Спасибо вам! ─ Наташа улыбнулась, на секунду задумалась, а затем внезапно подняла вверх указательный палец правой руки. ─ У меня есть еще две идеи! Первая. Попросите, пожалуйста, у Ани для меня задание: сшить кукольное платье в каком-нибудь особом стиле, ну, в том, что ей интересен ─ нам же потом вместе всё делать. И вторая, но она такая… нахальная, наверное: если у вас будет время, посмотрите статьи, что я вам сегодня перешлю ─ это работы Ацюковского на тему эфира. Хорошо?

Саморуков нарочито медленно кивнул, затем улыбнулся и протянул Наташе руку:

─ Договорились. Что касается статей, то ты меня уже заинтриговала ─ я не читал этого автора…