Простота, mon cher, это в сущности, высочайшая хитрость.

Фёдор Михайлович Достоевский

─ Тимофей Александрович, доброе утро! Я внизу, около арки.

─ Здравствуй, Наташа! Переслал тебе коды домофонов: проходи во двор и поднимайся. Я начинаю выносить наш транспорт, а ты, пожалуйста, помоги с велосумками.

Приглашение на воскресную загородную прогулку Саморуков принял без колебаний и с радостью: ему было что рассказать Наташе и чем похвастаться.

Дело оставалось за малым ─ придумать, как организовать гулянье. Решение было найдено быстро: из-за служебных заморок Тимофей давно по-настоящему не катался на велосипеде. Тогда почему бы не проехаться вдоль Финского залива и не поболтать там в удовольствие?

Собственного велосипеда, у Наташи, правда, не было (его угнали от магазина в прошлом сентябре), но и это не стало проблемой: девочке одалживался «складник» покойной мамы Тимофея ─ подходящий по ростовке, почти новый и очень породистый.

Терийоки, Келломяки, Куоккала ─ прежние имена приморских финских деревень бывшей, финской же, волости Кивеннапа.

Зеленогорск, Комарово и Репино ─ так официально называются эти населенные пункты Курортного района Петербурга сейчас, если перечислять их в том же порядке.

Эти края, как и северное прибрежье Финского залива с окрестностями в целом, Тимофей знал очень хорошо и, говоря попросту, обожал.

Еще в детстве, до школьной маеты, родители Саморукова в поздние весенние недели часто брали его с собой на взморье. И пока мама с папой загорали и мечтали купить здесь хотя бы самый маленький домишко (а еще лучше с лодочкой в придачу!), Тимофей подспудно проникался дружбой с окружающим ─ странно и маняще пахнущим морем, песчаными дюнами и чудесными широкими пляжами, где всегда есть чем заняться: играми в мяч, строительством огромных замков из обломков стеблей высохшего тростника или испытаниями самодельных деревянных корабликов на резиномоторном ходу в больших лужах с уже теплой, нагретой солнцем, морской водой литорали…

Настоящая же, взрослая и осознанная, любовь к курортным местам старинной волости Кивеннапа пришла к Саморукову позднее: отцу бывшей жены ─ филологу и профессору ─ выделили скромную государственную дачу в поселке Комарово. До самого развода Тимофей не мыслил своих выходных или дней отпуска вне тишины и спокойной, строгой красоты карельских лесов и морского берега.

Потом Галя ушла и собралась в эмиграцию, а её папа вскорости умер ─ и дача вернулась в распоряжение государства. С этого момента бывать на Заливе Саморукову доводилось лишь счастливыми, но редкими урывками.

От Пяти углов до Финляндского вокзала Тимофей и Наташа докатили где-то за час. Можно было бы и быстрее, но Саморуков не стремился разгоняться и рисковать: тротуары и велодорожка не шибко опасны, но все-таки он ехал в компании с ребенком. Затем полчаса в переполненной донельзя скоростной электричке и еще десять минут в Зеленогорске на спуск к Приморскому шоссе ─ и вот они почти у Залива!

Кое-как пробравшись через людный парк, поглазев на дорогущие катера в марине яхт-клуба, полюбовавшись белыми лихими бурунчиками волн прилива и огромными цветными змеями бесшабашных кайтеров, умело и высоко взлетающих над водой, Тимофей обозначил свое мнение:

─ Наташа, чего-то тут сегодня шумно и много суеты… Да и покупать нам здесь ничего не нужно ─ всё есть в сумках, поэтому… вперед? Поехали в сторону Комарово?

─ А мороженое? ─ девочка указала взглядом на пестрый ларек неподалеку.

─ А твой гайморит? Прости, но мороженое исключается.

─ Какая досада! Не будет мороженого?! ─ нарочито притворно расстроилась, но сразу за этим хитро улыбнулась Наташа. ─ Тимофей Александрович, это была шутка ─ я мороженое не люблю, а вот от пиццы, ─ девочка перевела взгляд на террасу ресторана, ─ я бы не отказалась.

─ Ха! ─ хохотнул Саморуков, а затем не менее хитро подмигнул. ─ Ловко ты это ─ два раза подряд ведь не откажешь! Ладно, Наташа, я тоже не лыком шит. Холодная пицца пойдет в зачет?

─ У нас с собой пицца?!

─ Да, вчера испек в ночи, но самую простую: лишь с мясом, колбасками и оливками.

─ Такая простая лучше всего! И где?

─ Что где? Пицца в сумке на моем переднем багажнике, а съесть её предлагаю в Комарово: там огромный пляж, найдем спокойное место.

─ Там же и похвастаетесь? Вы обещали…

─ Конечно, похвастаюсь! Мне самому невтерпеж! ─ рассмеялся Тимофей.

«Мда… вот оно, моё Комарово… С Галей тут гуляли влюбленной парочкой, потом Даньку по дорожке вдоль Залива в коляске возили… Теперь вот с чужой дочкой катаюсь на велосипеде. Забавно… Жизнь идет ─ моё приключение продолжается…»

─ Тимофей Александрович, не ускоряйтесь так резко, пожалуйста! Я вас не слышу… ─ догнав и поравнявшись с Саморуковым, Наташа внимательно на него посмотрела, как будто почувствовав что-то за внезапным рывком Тимофея. ─ Про Терийоки я поняла ─ это или «смоляная река» (рыбаки типа лодки смолили), или «река тетеревиная». Но почему существуют два варианта перевода?

─ Наташа, зависит от того, что было в древне-карельском исходнике: Тервайоки или, соответственно, Теерийоки. Почти пятьсот лет прошло, никто уже точно не скажет, какое именно слово превратилось в Терийоки.

─ Пятьсот?! Терийоки, то есть нынешний город Зеленогорск, старше Санкт-Петербурга?!

─ Да, городок как минимум на 150 лет старше Питера.

─ И Комарово старше Питера?

─ Нет, до начала двадцатого века тут практически никто не жил. Келломяки ─ это по-русски «колокольная горка»: когда строили железную дорогу, то на холмике в качестве сигнального для рабочих повесили небольшой колокол. Отсюда название станции, а потом и деревни. Хотя… какой деревни?.. Она ж почти сразу после запуска движения поездов стала дачным поселком для богатых петербуржцев ─ аж участки и улицы были заранее распланированы.

─ А современное название?

─ Тут всё просто: после окончания Второй мировой старые финские топонимы повально заменяли русскими, часто крайне незатейливыми. Комарово в этом смысле, можно сказать, повезло ─ хотя бы логика была какая-то: поселок назвали в честь ученого-ботаника Владимира Леонтьевича Комарова ─ он некогда отдыхал здесь на даче. Кстати, его именем названы еще и улицы во многих городах, речки и даже ледники, не говоря уже о десятках видов растений, животных и нашем Ботаническом институте на Петроградке.

─ Ничего себе! Оказывается, ботаники бывают такими крутыми?!

─ Бывают, Наташа, и теперь ты знаешь, что на эпитет «ботаник» можно не обижаться! ─ Саморуков гордо поднял подбородок и улыбнулся. ─ Давай сворачивать на пляж ─ по-моему, тут подходящее место: видишь то бревно, лежащее неподалеку от сосен? На нем-то мы и расположимся.

─ Отлично вижу, сворачиваю!..

Тимофей не стал рассказывать девочке о том, что академик Комаров был не только бесспорно талантливым ботаником и географом, но и влиятельным функционером, обласканным властью и лично знакомым со Сталиным.

─ Вот об этом я и говорил с Аней, потом с её мамой… а вот то, что у меня получилось… ─ Саморуков закончил повествование и выложил на контейнер из-под съеденной пиццы модель атомного ядра гелия-4. Как тебе штуковина?

─ Какая я дура, это ж так просто! ─ Наташа положила на свою ладонь связанную Тимофеем конструкцию, поднялась с бревна, сделала пару шагов в сторону моря и прокричала в его сторону. ─ Просто! Черт! Это так просто!

─ Да, оказалось, что как-то так просто оно выглядит…

─ Ацюковский писал про перестройку структуры атомного ядра при переходе от гелия-3 к гелию-4, но я не поняла!

─ Он об этом писал?

─ Да, в «Основах эфиродинамики», а я, полагая, что его бублики-баранки никуда не годятся, всё другое тоже игнорировала! Черт! Дура!

─ Наташа, успокойся, пожалуйста. Без помощи друзей я бы с задачей тоже не справился. Пока мне не подсказали про кольцо в кружевах, а потом не показали китайский символ Лу, я вовсе не знал, в какую сторону двигаться.

─ А можете его сейчас показать? Вы сохранили файл? ─ девочка подошла к бревну и вернула модель на крышку контейнера.

─ Файл с картинкой? Да, вот он, ─ Саморуков достал телефон и развернул изображение на полный экран.

─ И этот символ Лу, Тимофей Александрович, олицетворяет процветание и достаток?

─ Ну, мама Ани так объясняла.

─ Черт! Ацюковский опять был прав!

─ Наташа, в чем именно он был прав? И, пожалуйста, не чертыхайся через слово ─ это грубо и, не обессудь, вульгарно звучит в твоем исполнении. Я несуеверен, но если требуется выразить эмоцию, то есть другие, вполне приличные и безобидные, ругательства.

─ Извините, я комиксы глупые читала недавно, и оно прицепилось. Постараюсь не чертыхаться, обещаю! Вообще-то мне «японский городовой» больше нравится.

─ Забавное ругательство и всяко лучше упоминания нечистого. ─ Тимофей с одобряющей улыбкой кивнул. ─ Так что с Ацюковским?

─ Он, то бишь Владимир Акимович, предполагал, что ядро гелия-4, равное альфа-частице, можно рассматривать как строительный материал для всех остальных ─ более тяжелых атомных ядер.

─ Интересно… но почему? При чем здесь процветание и достаток?

─ Кольцевая структура может объяснять колоссальную энергетическую выгоду (те самые процветание и достаток!) в силе ядерной связи. Я цифры не заучила, но гелий-4 высоко выпрыгивает на графике!

─ Какие данные нужно смотреть? И где? В книжке Ацюковского?

─ Нет, в академических справочниках. Я вам потом перешлю ─ это у меня на большом компьютере, в нашей мастерской.

─ Хорошо, буду ждать. А теперь… ─ Саморуков передал девочке бутылку лимонада. ─ Отпразднуем нашу маленькую победу?

─ Ой, здорово, спасибо ─ мой любимый! Да, за нас, и за победу! ─ Наташа стукнула своей пластмассовой бутылкой о такую же в руке Тимофея, после чего беседа на несколько минут прервалась. Саморуков, попивая сладкий, шипучий лимонад, глядел вдаль, на линию горизонта и вспоминал счастливые моменты своей молодости, проведенные на этом берегу, а Наташа внимательно изучала резиновую штуковину, как назвал модель ядра гелия-4 Тимофей.

Молчание прервала девочка:

─ И все-таки, Тимофей Александрович, когда находится решение ─ и оно оказывается не только верным, но и простым, то это… так красиво! Правда, папа часто повторял, что красота простоты иногда бывает даже пугающей ─ типа, не может быть, чтобы всё было так просто. Вот я и не знаю, стоит ли…

─ Наташа, я тебя слушаю… ─ Саморуков инстинктивно собрался и поневоле стал внимательным.

─ Подождите, я сейчас! ─ юная собеседница отставила лимонад, вскочила и, увязая кроссовками в песке, помчалась в направлении крохотной дюны, возвышающейся над пляжем метрах в десяти от бревна, у которого был устроен привал.

─ Давай, но далеко не убегай, ладно?

Волноваться Тимофею, впрочем, не пришлось ─ Наташа тем же резвым, но неловким аллюром вскорости прибежала обратно, что-то сжимая в обоих своих небольших, узких кулачках.

─ Ветер на Заливе ─ это отлично! Смотрите! ─ с раскрытых детских ладоней слетели два облачка мельчайшего почти белого песка ─ порыв ветра подхватил их и понес в сторону моря, а через пару секунд разглядеть что-либо в воздухе было уже невозможно. ─ Здорово, правда?!

─ Гм, тут почти всегда ветер…

─ Я о другом, Тимофей Александрович! Скажите, вы песок, который улетал, видели?

─ Да, какое-то время видел.

─ А ветер?

─ Прости?.. Нет, конечно! Ну, разве что я его чувствовал.

─ В этом, может быть, всё дело! Мы ветер чувствуем, но не видим, а он способен увлечь песчинки!

─ Всё так, и не только песчинки. К чему ты об этом заговорила?

─ Какие теории гравитации вы знаете?

─ О, нет! ─ Саморуков воздел глаза к ясному, без единого облака, небу. ─ Наташа, я в этом полнейший профан.

─ Хотя бы навскидку, Тимофей Александрович! Ну пожалуйста!

─ Наташа, я ж признался ─ не моё, всерьез не изучал, никак не разбираюсь: какие-то немыслимые искривления пространства-времени, петли, струны, чертовы векторы-тензоры, квазиметрические, биметрические и вовсе неметрические теории!

─ Вот! А меня просили не чертыхаться, ─ съехидничала девочка. ─ Простите, не смогла удержаться от колкости.

─ Наташа, ты права ─ для меня это тот самый случай, когда не то, что чертыхаться, но и материться хочется! ─ Саморуков вспомнил, что в его бутылке еще есть лимонад, схватил её и жадно допил остатки.

─ Если вы скептически относитесь к этим теориям, то почему?

─ Почему?! Да просто потому, что невозможно представить себе настолько сумасшедшего демиурга, которому бы вздумалось организовать природу таким вычурным и абстрактным образом! И моя религиозность, или её отсутствие, роли здесь не играет! Все идеи, что лежат в основе современных объяснений гравитации ─ это попытки сложнейшей по исполнению подгонки под наблюдаемый результат: через хитроумные пассажи и мудреные (или, пардон, замудренные) формулы.

─ Вы о том, Тимофей Александрович, что нет механистического представления, о котором мы когда-то говорили, и оно нужно?

─ Верно сказано ─ такого представления нет и в помине.

─ А если бы оно было предложено?

─ Гм, я бы отнесся к нему всерьез… ─ Саморуков нахмурился ─ до него начало доходить. ─ Наташа, у тебя есть механистическое объяснение тяготения?

─ Да, это… это похоже на тот самый ветер, что унес песчинки к морю…

Тимофея, как многих других, не окончательно потонувших в семейных обстоятельствах или повседневных делах людей, интересовали ответы на вопросы о том, что такое гравитация и как она работает.

Вместе с тем, с одной стороны, будучи узким специалистом-химиком, Саморуков не мог и даже не пытался разобраться во всем многообразии подходов современных ученых к объяснению этого явления. Тимофей не владел ни лексикой, ни математическим аппаратом, сопровождающими логические построения физиков-теоретиков. Наверное, приложив определенные усилия, освоить всё названное было бы возможно, но даже малейшего интереса к этому оригинальному занятию Саморуков у себя не замечал.

С другой стороны, романтиком, надеющимся отыскать в старинных гримуарах или на форумах энтузиастов альтернативной науки некие тайные знания сродни философскому камню, Тимофей тоже не был.

Ясно ему было одно ─ сказано и написано всеми много, а результат как был нулевым, так нулевым и остается ─ никто не понимает природы гравитации…

─ Наташа, ветер, унесший песчинки? В чем аналогия?

─ Тимофей Александрович, как бы вы описали главную проблему, если говорить о гравитации как о явлении?

─ По-моему, она очевидна: не найден переносчик гравитационного взаимодействия между телами. Считается, что есть некое гравитационное поле, но что это такое доподлинно неизвестно.

─ Я с вами абсолютно согласна! Кроме того, по-моему, ни гравитационного, ни вообще каких-либо других полей во Вселенной нет!

─ Любых полей, Наташа?

─ Физическим полем называют те явления природы, которые мы попросту не понимаем. Электрическое, магнитное и другие поля ─ это выдумки-придумки, чтобы скрыть незнание!

─ Ты хочешь сказать, что «физическому полю» синонимично «нечто непонятное»?

─ Отличное определение ─ лучше и быть не может! Как здорово звучит: «гравитационное нечто!» ─ девочка звонко рассмеялась, встала и начала ходить кругами вокруг бревна. ─ Тимофей Александрович, давайте поиграем в элементарную школьную физику.

─ Наташа, я попробую, но не уверен, что смогу: сколько лет-то прошло с тех пор!

─ Это нестрашно, я буду подсказывать. Итак, вы помните описание знаменитого опыта Галилео Галилея по падению тел?

─ Помню. Тяжелые шары различной массы были сброшены с Пизанской башни и упали на грунт одновременно.

─ Точно! В наше время ставят еще более убедительный опыт ─ с большой-большой высоты падают шар для боулинга и связка легких перьев.

Тимофей видел этот ролик: если дело происходило в присутствии воздуха, то шар падал первым, но когда воздух откачивали, шар и перья летели вниз абсолютно синхронно.

─ Да, Наташа, шар совсем не опережает перья при падении.

─ И что нам говорят в школе?

─ Я не знаю. Нам что-то объясняли про хитрое распределение масс, которое всё уравнивает.

─ Нам похожее: поскольку гравитационная масса шара больше, то он должен был бы упасть первым, но ведь у него есть еще инертная масса, поэтому все тела в условиях вакуума приземляются одновременно.

─ Уф-ф-ф, иногда мне кажется, что возможность забывать школьную программу ─ это благо! ─ рассмеялся Саморуков.

─ Тимофей Александрович, но это же абсурд! У одного и того же тела вдруг есть разные виды массы! Масса у любого тела одна единственная, равная сумме масс протонов и нейтронов.

─ Гравитационная и инертная массы ─ это, по-твоему, тоже выдумки-придумки?

─ Конечно, никак иначе! Просто в обоих случаях ученые не понимают механизма взаимодействия тел с окружающей их средой, то есть эфиром ─ в этом причина!

─ В чем заключается суть твоей гипотезы? ─ Саморуков тоже встал с бревна и отошел в сторону так, чтобы видеть девочку. ─ Давай начнем, гм… с начала ─ с гравитации.

─ Это просто! До жути просто, вот увидите! Пункт первый: и шар, и перья состоят из атомов, между которыми всегда есть промежутки; соответственно, эфир может проходить между атомами.

─ Наташа, погоди… О каких промежутках идет речь?

─ Тимофей Александрович, возьмем крайний случай ─ твердые тела, а еще лучше ─ кристаллы. Так вот, даже в них плотность упаковки (доля объема кристаллической решетки, занятая атомами) никогда не бывает равна ста процентам. Знаете, каково это значение, например, для алмаза?

─ Самого твердого минерала из всех известных? Нет, не знаю, но, наверное, очень большое.

─ А вот и нет! В алмазе атомы занимают всего лишь тридцать четыре процента от всего объема кристалла! Для гранецентрированных кубических или гексагональных плотных упаковок бывает и больше ─ до семидесяти четырех процентов. Простейший пример ─ NaCl ─ обычная поваренная соль.

─ Получается, что у любого твердого тела минимум четверть его объема ─ это пустота?

─ Число верное, но там не пустота, а всегда эфир. Переходим ко второму пункту?

─ Переходим.

─ Пункт номер два: допустим, относительно тела движется эфир ─ в этом случае он обязательно будет как бы натыкаться на атомы и подталкивать их в направлении своего движения.

─ Ну, если до трех четвертей объема тела все-таки приходится на атомы, то это логично.

─ Тогда следующий пункт: поток движущегося эфира может добраться до каждого атома, и каждый атом получит свой толчок.

─ Наташа, полагаю, не один толчок?

─ Само собой не один! Это в точности как ветер, сдувший песок с моих ладоней: офигиард офигиардов молекул воздуха толкали каждую песчинку!

─ Допустим. Тогда пункт четвертый?

─ Последний, итоговый. Скорость, до которой все атомы тела ─ а значит, и само тело ─ будут разогнаны, зависит только от энергии набегающего потока эфира. Не имеет значения, из какого числа атомов тело состоит, ─ каждый атом будет разогнан эфиром. Поэтому шары и перья падают на Землю одновременно! ─ Наташа наконец-то остановилась и вопросительно посмотрела на Саморукова. ─ Это ж просто, да?!

─ Вроде бы понимаю, но..

─ Эфир движется вниз, к Земле, увлекая за собой все тела ─ это и есть гравитация!

─ Наташа, процесс поглощения эфира Землей есть причина тяготения?!

─ Да, Тимофей Александрович! Это красиво и очень просто!

─ Ешкин кот! ─ Саморуков снова уселся на бревно. ─ Мне нужно время, чтобы это обдумать и переварить. Давай собирать вещи и поедем в сторону Репино. У нас всего полтора часа до электрички.